В 12 лет родители подарили мне мопед «Верховина» и я начал кататься. Потом у меня появился «Минск», однажды так с него навернулся, что прижег себе ногу, до сих пор след остался.
В 12 лет родители подарили мне мопед «Верховина» и я начал кататься. Потом у меня появился «Минск», однажды так с него навернулся, что прижег себе ногу, до сих пор след остался.
Дедушка мой взял топор и порубил этот «Минск» — после я с мотоциклами не виделся долгое время.
В 1995 году вместе с друзьями Сашей Хирургом и Сашей Бенюш мы приехали к Лёхе Чопперу в его мастерскую. Там были сварочные аппараты, валялись трубы, стоял двигатель и рядом пара колес. Тогда я не представлял, что из этих кусков металла можно сделать хоть что-то.
А уже в 1996 году на байк-шоу увидел мотоциклы, собранные чуть ли не из частей железных кроватей. Там же проходило кастом-шоу и были удивительные мотоциклы, сделанные на базе «Уралов».
Во время кризиса 1998 года я понял, что у всего есть цена, даже у дружбы и у родственников. Близких мне по духу людей я нашел в мотоклубе «Ночные волки».
В мотоклубе все связано с мотоциклами и ты этой энергетикой напитываешься. Понимаешь, что каждый хочет мотоцикл, который будет подчеркивать его индивидуальность. Постепенно появлялись мысли заниматься кастомайзингом.
В начале 2000-х я купил компанию Fine Custom Mechanics и начал семимильными шагами развивать кастомайзинг в нашей стране.
Я совершил небольшую ошибку и стал делать мотоциклы по образу и подобию работ Арлен Несса [американского основоположника кастомайзинга — прим. ред]. В России они еще были популярны, а в остальном мире уже вышли из моды, это был вчерашний день.
Три раза мы становились чемпионами России, но наши мотоциклы не вызывали интерес на чемпионатах мира. Только к 2009 году мы сделали мотоцикл, который стал чемпионом России и мира в классе Bobber на Rat’s Hole Custom Bike Show, и завоевали золотую медаль спонсоров на чемпионате AMD в Стурджисе.
В 12 лет родители подарили мне мопед «Верховина» и я начал кататься. Потом у меня появился «Минск», однажды так с него навернулся, что прижег себе ногу, до сих пор след остался.
В 12 лет родители подарили мне мопед «Верховина» и я начал кататься. Потом у меня появился «Минск», однажды так с него навернулся, что прижег себе ногу, до сих пор след остался.
В 12 лет родители подарили мне мопед «Верховина» и я начал кататься. Потом у меня появился «Минск», однажды так с него навернулся, что прижег себе ногу, до сих пор след остался.
В 12 лет родители подарили мне мопед «Верховина» и я начал кататься. Потом у меня появился «Минск», однажды так с него навернулся, что прижег себе ногу, до сих пор след остался.
В 12 лет родители подарили мне мопед «Верховина» и я начал кататься. Потом у меня появился «Минск», однажды так с него навернулся, что прижег себе ногу, до сих пор след остался.
В 12 лет родители подарили мне мопед «Верховина» и я начал кататься. Потом у меня появился «Минск», однажды так с него навернулся, что прижег себе ногу, до сих пор след остался.
На гонках нет ни национальности, ни религии, это ни с чем несравнимая атмосфера. Дух любви к скорости оказался сильнее любви к дизайну.
.jpg)
